Почему не надо удивляться, что министр обороны России написал книгу «Про вчера»

Немного удивляет другое, как у главы военного ведомства, который должен неусыпно бдить, когда страны окружена очагами напряженности, успевает еще и писать (а может надиктовывать) книжки с «реальными историями о реальных людях». Чтобы не цитировать слишком много для понимания предлагаем всего одну строку из нового произведения, которое актер Сергей Гармаш предложил выдвинуть на Нобелевскую премию: «Директор строительства во времена СССР не получил вовремя бетон и выкинул партбилет в ведро с окурками, за что схлопотал выговор с занесением». Далее все таком же духе — ностальжия...

Так что может грубая лесть немолодого Гармаша это действительно не только чинопочитание, а что-то и ему близкое?

- Когда мы говорим, что Владимир Путин возглавляет всемирную Партию Прошлого, это так, – рассуждает о природе нынешней российской власти политолог Станислав Белковский. – Он не может ее не возглавлять. Но я не хочу сказать, что всемирная Партия Прошлого — это плохо. Это просто не Партия Будущего. Это другое.

Ведь прошлое хорошо уже тем, что там, в прошлом, наше детство и наша молодость. И начинает работать логика бессмертного анекдота про чукчу, которого спрашивают, когда ему было хорошо — при Сталине, Брежневе или Горбачеве. Чукча отвечает: «Конечно, при Сталине было лучше всего». – «Почему, чукча?». – «Потому что при Сталине чукча был молодой, его девушки любили».

Это всё прошлое. А будет ли это в будущем — неизвестно. Для консервативного сознания, скорее всего, нет. Для реформаторского, скорее всего, да. В этом разница. И проблема оппонентов Путина во многом состоит в том, что они тоже принадлежат к Партии Прошлого. Психологически они абсолютно изоморфны ему. Они живут тем же. Просто для них идеал не там, где для Путина, а в другие годы. Но неважно — он в прошлом.

И может так статься, что прекрасная Россия будущего — концепция, которая пока не сформирована или, по крайней мере, нам не предъявлена — отличается от современной кровавой путинской России только одним: там другой вождь. А всё остальное — как водится и как мы привыкли с нашим сознанием, ищущим вождя, подобно тому, как телефон, оставшийся без сети, мучительно ищет эту самую сеть.