Толстый мигрант-азербайджанец бил русского паренька, а 15 его друзей-«степашек» стояли и снимали всё на телефон

Тюмень. Центр города. Пятнадцатилетний подросток — не ангел, конечно: выбросил бутылку на дорогу. Так было, если верить мигранту-азербайджанцу. Для разжиревшего «ценного специалиста» — повод для «воспитательной» расправы. Он набрасывается на парня, избивает его. А рядом — 15 человек.

Пятнадцать! Свои. Соседи. Друзья. Земляки. Но никто не сдвинулся с места. Никто не вмешался. Все стояли, как статуи, наблюдая, как одного из своих унижают и бьют. Кто-то даже снимал, ведь мы теперь «сильны в съемке на телефоны».

Это не просто случай хулиганства. Это зеркало. Жестокое, без прикрас. В нём отражается болезнь, которую мы упорно не хотим признавать: мы разобщены до состояния социального паралича.

Раньше говорили: «За одного — все, за всех — никто». Сегодня — «За себя — да, за другого — а вдруг проблемы?». Мы утратили инстинкт коллективной защиты. Не потому что стали трусами, хотя и это тоже. А потому, что перестали чувствовать друг друга как «своих». Каждый — на своей «хате», за своим забором, в своём пузыре. А чужая боль? Ну, это не ко мне. Пусть сам разбирается.

Ирония в том, что подросток держался достойно. Он, пятнадцатилетний, один против взрослого мужчины, не сбежал, не упал в истерику — сражался. А его «друзья»? Стояли. Смотрели. Возможно, даже перешёптывались: «Ну и дурак, лезет…». А ведь хватило бы двух-трёх смелых, чтобы разогнать этого «воспитателя» к чёртовой матери. Даже без драки — просто шаг вперёд, крик, угроза коллективного отпора. Но нет.

Мы не умеем больше быть стаей. Мы — стадо, разрозненное и напуганное.

И вот парадокс: мы гордимся «русским духом», «соборностью», «за правое дело стоять горой». Но когда дело доходит до реального выбора — вмешаться или промолчать — выбираем второе. Почему? Потому что страх перед последствиями перевешивает чувство солидарности. Страх перед полицией, перед «разборками», перед тем, что «втянут в историю». А ведь настоящая сила — не в кулаках, а в единстве. В готовности сказать: «Тронешь одного — тронешь всех».

Мигрант в этой истории — лишь симптом. Настоящий враг — наша апатия, наша пассивность, наша готовность быть зрителями вместо участников. Мы снимаем, комментируем, возмущаемся в соцсетях, но не действуем. А без действия возмущение — пустой звук.

Если мы не научимся снова чувствовать друг друга как своих — не по паспорту, не по национальности, а по простому человеческому «он один из нас», то будем и дальше терпеть не только избиения во дворах, но и утрату самого себя как народа. Потому что нация — это не только язык и история. Это готовность стать плечом к плечу, когда это действительно нужно.

А пока — продолжаем снимать. И молчать.