Хорошо, что французский президент Франсуа Олланд пригласил Владимира Путина на пятничные торжества в честь 70-летия высадки союзников в Нормандии. То же самое сделал его предшественник 10 лет назад.

Советский Союз — государство, наследницей которого выступает Россия, сыграл решающую роль в победе над Третьим Рейхом. К этому факту следует относиться с почтением, хотя нельзя забывать и о том, что Сталин с Гитлером, разделив между собой Центральную Европу, размышляли, как поделить весь мир. И что победа над Гитлером означала для многих стран, которые тогда освобождала Красная армия, дальнейшее рабство. Заикнется ли об этом Олланд во время торжественных мероприятий? Очень сомневаюсь. 

По тому же поводу, что в Нормандию, Путина следует пригласить в следующем году в Польшу на 70-ю годовщину освобождения концентрационного лагеря «Аушвиц-Биркенау». В этом лагере гибли русские, а освобождали его советские солдаты. 

Другое дело, решит ли Путин воспользоваться этим приглашением, и пригласит ли он западных лидеров, в том числе польского президента, в Москву на парад 9 мая в годовщину победы над Германией? Если да, то они должны принять это приглашение, ведь они полетят в Россию не для того, чтобы чествовать российскую власть, а для того, чтобы отдать дань памяти жертвам ужасной войны. 

Такие международные встречи, как та, что предстоит в Нормандии, - это один из немногих шансов, чтобы, стоя рядом с российским гостем под прицелом телекамер, еще раз громко заявить о том, что Европа и Америка думают о современной России: об аннексии Крыма и преследовании крымских татар, об отправке диверсантов на восток Украины для разжигания гражданской войны, а также о «закручивании гаек» в отношении российского общества.  

Сложно было бы найти лучшее место для критики российского империализма, чем окрестности пляжей, на которых произошла историческая высадка. Президенты Франции, США и другие лидеры должны найти в себе смелость, чтобы высказать все вслух. 

Западные дипломаты на все лады склоняют слово «деэскалация». Я просматриваю заголовки в западных СМИ и официальные заявления последних недель. Все пишут о «надежду на деэскалацию ситуации на Украине», о том, что она необходима. Однако это взятое из дипломатического сленга слово означает отнюдь не конец необъявленной войны между Украиной и Россией, а лишь приглушение конфликта, чтобы он перестал тревожить дипломатов на Западе. 

Мне хотелось бы ошибаться, но у меня складывается все более отчетливое впечатление, что для Старой Европы и некоторых стран нашего региона самое важное заключается в пркращении стрельбы. Мира на Востоке хотят жители Германии и Франции. Между тем, они не хотят слышать о новых санкциях против России, а многие относятся к ее действиям с пониманием. Свое давление оказывает и крупный бизнес, для которого деэскалация означает возвращение к выгодным сделкам с россиянами. 

А то, восстановят ли украинцы свое государство и смогут ли выйти из российской сферы влияния, имеет второстепенное значение. Не говоря уже о том, что будет с отобранным Россией Крымом. Европа с этим уже смирилась. Призыв покидающего свой пост европейского комиссара по вопросам расширения Штефана Фюле (Štefan Füle) к тому, чтобы Украина могла в будущем войти в ЕС, не получил резонанса. 

Между тем, Франсуа Олланд решил лично вмешаться в решение украинского кризиса. Он собирается пригласить Владимира Путина на обед и организовать его встречу с новым президентом Украины Петром Порошенко. Таким образом, пользующийся крайне низкой поддержкой во Франции Олланд, судя по всему, хочет продемонстрировать обществу, что он остается политическим тяжеловесом, а тем самым улучшить свой рейтинг. 

Переговоры с Кремлем вел и его предшественник Николя Саркози. Это было летом 2008, когда российские танки вошли в Грузию, а Путин, который был тогда премьером, грозился подвесить ненавистного грузинского президента Михаила Саакашвили «за яйца». Саркози договорился о перемирии, однако - на российских условиях. Россияне пошли еще дальше, передвинув границу за линию, которую они установили с Саркози. Запад не протестовал. Ведь удалось достичь деэскалации. 

Поэтому я отношусь к новым французским переговорам скептически. Тем более что Париж не собирается разрывать с Россией контракт на поставки десантных кораблей типа «Мистраль». 

Я пишу эти слова, а у меня перед глазами стоит британский премьер Невилл Чемберлен, который вернулся в Англию после переговоров с Гитлером и, демонстрируя подписанную им бумагу, заявлял, что «привез мир». Олланду и другим лавирующим европейским политикам следует вспомнить этот урок истории.

Было бы прискорбно, если бы Путина в Нормандии пощадили, избавив от острой публичной критики, то есть -если бы победил дух деэскалации. Потому что в данном случае деэскалация — это просто стремление к душевному спокойствию благополучной Европы.