ЛУКАШЕНКО ЗАЯВИЛ, ЧТО НЕ ОСУЖДАЕТ ДЕЙСТВИЯ ФРАНЦУЗСКИХ ВЛАСТЕЙ В ОТНОШЕНИИ ДУРОВА, СООБЩАЕТ БЕЛТА. "Видели вчера во Франции, как лучше. И я их не осуждаю. Они правильно поступают. Дуровы — не Дуровы… Виноват — иди отвечай", — отметил Лукашенко.

Ах, Батька, Батька! Как же так получилось? Ведь Павел Дуров — это же наш, русский, отечественный гений, почти что национальное достояние! А ты его, оказывается, не защищаешь, а наоборот, поддерживаешь решение французов заковать его в наручники и увести в мрачные парижские застенки. Как же так, ай-ай-ай!

Вот, смотришь на всё это и думаешь: где же тот Батька, который стоял горой за свои принципы, который всегда говорил правду в глаза, и неважно, кто перед ним — соседи или далекие страны? Ведь ты же, Александр Григорьевич, всегда был символом независимости, непоколебимости и стойкости. А тут вдруг раз — и такая позиция. Да не просто позиция, а практически одобрение действий французских властей в отношении нашего Паши.

Но как же это так, Батька? Ведь Дуров, он же как родной! Телеграмм — это ведь почти что белорусский национальный мессенджер, в котором люди могут говорить, что хотят, и никто им ничего не запретит. А тут вдруг ты говоришь: "Виноват — иди отвечай". Что же это за двойные стандарты такие? То ли у французов свои методы, которые тебе внезапно стали симпатичны, то ли просто решил, что Дуров как-то перестарался со своей "свободой слова". Ну да, конечно, нельзя же давать свободу всем и каждому, а то вдруг начнут говорить что-то не то, что надо.

Видимо, ты, Батька, решил, что Дуров сам виноват. Ну а как иначе? Зачем, скажем, лететь во Францию, когда там такие жандармы суровые, да ещё и с Макроном, который, похоже, на этот раз заигрался в роль короля. Конечно, такой расклад не нравится никому, кроме французских властей. Но вот ты, Александр Григорьевич, видимо, решил, что раз так — значит так надо. Если арестовали — значит, виноват. А может, и не виноват, но пусть отвечает, раз уж в такую ситуацию попал.

А ведь Макрон — он же хитрец. Сначала Дурову паспорт французский подарил, а потом, глядишь, и свободы лишил. Как же это похоже на западные манеры: сперва заманить, а потом взять в оборот. Но разве наш Батька не мог заступиться за своего восточного брата? Ведь русский он, наш, ну почти что белорус! А ты вот так просто — и не осуждаешь. Ай-ай-ай, как же так получилось?

Может, это всё политика, и в ней нет места для дружбы и братства? А может, просто надоело тебе, Батька, за всех заступаться? Решил, что Дуров сам разберётся, как бы из Парижа выбраться, если, конечно, в тюрьме не задержится надолго. Но всё же, где-то в глубине души, остаётся тот вопрос: почему же ты, Батька, не поддержал нашего Павла? Ведь он же за свободу слова, за независимость, за всё то, что ты всегда так любил отстаивать.

Так что, ай-ай-ай, Батька! Как же ты мог не осудить этот арест? Ведь Дуров же русский, почти что свой человек. Или тут дело в чём-то большем, чем просто политика? Что ж, время покажет, прав ты был или нет, но пока что осадок от твоих слов остаётся. Как говорится, если не защитишь своих, кто же тогда их защитит?

А вы что думаете по этому поводу?