Путин идёт по следам Петра Бесноватого

Впервые я посетила Москву на Рождество в 1992 году. На улицах были нищие, просящие милостыню. В аптеках отсутствовали лекарства. Стоимость одной пачки аспирина равнялась одной четверти средней заработной платы. 
Российский народ испытывал напряжение от утраты гарантий коммунистического режима и с болью в сердце наблюдал распад советской империи.

Я никогда не забуду слова одной русской женщины, которая встретилась мне в этом охваченном кошмаром городе у входа в церковь.

Женщина, работавшая учителем, сказала мне: «Мы - большая и очень особенная нация! Конечно, эти дни пройдут. И Россия обязательно с гордостью снова поднимет голову!» Я была удивлена и поражена этой несгибаемой самоуверенностью женщины, пребывавшей в состоянии изнеможения и нищеты.

Слушая выступление Путина, объявившего об «аннексии Крыма» в Георгиевском зале Кремля, я вспомнила мою немолодую собеседницу в Москве 1992-го и подумала, что, если она все еще жива, то непременно была среди многих людей, приветствовавших бурными овациями «Россия, Россия!» речь российского лидера, к которому, как к царю, относятся с глубоким почтением. 

Путин, снова присоединивший Крым к российским землям, как это в свое время сделала Екатерина II, выбрал именно это место для объявления миру об «аннексии». В этом тоже есть глубокий смысл.

Будучи самым величественным в Кремлевском дворце, Георгиевский зал весь украшен колоннами, символизирующими победы Российской империи. На каждой из колонн указаны даты этих побед. Колонны представляют регионы, которые на протяжении нескольких веков один за другим были аннексированы Россией, от Урала (1472), Казани (1553) до Армении (1828). Так, на одной из колонн можно видеть надпись, свидетельствующую о завоевании Крыма в 1783 году.

Нетрудно догадаться, с каким восторгом российским народом было встречено выступление президента об «исправлении исторической ошибки и возвращении Крыма на родину», состоявшееся в месте, имеющем такое символическое значение.

Отличие эпохи империй

Но на дворе - 2014 год, а не 1783-й... Эта разница величиной в 231 год вызывает большие вопросы о том, как динамика XVIII века, являвшего собой «эпоху великих империй», будет совместима с «глобальной эпохой» XXI века. Неизвестно, сработает ли знакомый нам «экспансионистский классический империализм», или, иными словами, «глобализация», в условиях постмодернистской структуры.

Путину, пытающемуся исправить «историческую ошибку» (уж не с видением ли Петра Бесноватого?) и бросившему вызов миру, который протестует и угрожает стране санкциями, придется поддерживать крымскую экономику. Смысл здесь в том, чтобы снискать симпатии «выбравшего Россию» крымского народа, прежде всего - с помощью высоких зарплат и щедрых социальных услуг. Чтобы присвоить Крым, «нынешний царь», который, как утверждается, потратит порядка 50 миллиардов евро, должен ежегодно выделять не менее 600 миллионов евро из государственного бюджета.

А такой отчаянный проект, как мост, который создаст единственную материальную связь между Крымом и Российской Федерацией, соединив порт Керчь на востоке и порт Кавказ на Азовском побережье России, обойдется Москве как минимум в 3 миллиарда долларов. Я даже не принимаю в расчет инфраструктурные расходы, которые понесет полуостров, зависимый от «hinterland» Украины в области водоснабжения и электроэнергии.

Путину придется мириться с этими расходами в новых напряженных условиях, когда соотношение рубля и уровень экономического роста не очень стабильны, а иностранный капитал напуган последними новостями.

Но ради «мании величия» Путин, как Екатерина II, построившая Одессу с нуля на побережье Черного моря, и Петр Бесноватый, основавший Санкт-Петербург на болотах Невы, очевидно, отбросит в сторону рациональные расчеты, и пойдёт по пути своих предков — русских царей и цариц. Долг чести «империализма»!

Но впоследствии все это отразится на российской экономике.

«Красная черта» Запада

Второй вопрос, возникающий в связи с «аннексией Крыма», заключается в том, будет ли продолжение. Иными словами, будет ли Путин довольствоваться свершившимся фактом в Крыму? Или же за ним последует борьба за контроль над востоком Украины?

Это связано с дилеммой о том, вступит ли мир в стадию новой холодной войны.

Ответ на этот вопрос определит настойчивость угроз, связанных с исключением России из G8 и применением санкций против Путина, со стороны Запада.

Ведь в некоторой мере существует обеспокоенность тем, что на фоне осуждения и угроз со стороны Запада происходит тайное построение «дипломатии» и «диалога» с Москвой.

С другой стороны, несмотря на звучащие все громче возгласы, основной исходящий от Запада сигнал состоит в следующем: «Скажем, ты получил Крым в качестве утешительного приза! Даже не думай претендовать на остальную Украину!»

Таким образом, хотя Запад придает большое стратегическое значение Крымскому полуострову, он не считает, что его ценность является определяющей в формировании жизненно важных силовых балансов крупных государств. Следовательно, Запад не считает аннексию Крыма серьезной угрозой.

Однако восприятие «угрозы» возрастет с продвижением России во внутренние районы Украины, а именно - в континентальную Европу.

Иными словами, это «красная линия», которая пока так не называется.

Если Путин не будет настаивать на «бесноватом путинстве» и не попытается преодолеть эту красную черту, то еще есть надежда на то, что удастся предотвратить риторику холодной войны.